Читать книгу "Провинциалка. Книга первая  - Анастасия Шерр"

Долгое время никто не отвечал, но через полчаса кто-то сбоку не выдержал моего стука и воплей и постучал в ответ.

Разумеется, я не остановилась на достигнутом и уже через час в дверь позвонили.

— Полиция! Откройте дверь! — я бы не так радовалась, если бы мне сказали, что мой лотерейный билет выиграл миллион.

— Помогите! Меня заперли здесь! Пожалуйста, спасите меня, родненькие! — завопила, что было сил и принялась лупить дверь ногами и руками, желая как можно скорее вырваться из этой клетки.

— А в чём тут дело, мужики? — внезапно за дверью послышался голос Северова и я замерла с занесёнными над дверью кулаками.

— А вы кто?

— Я хозяин этой квартиры.

— Жалоба на вас поступила. Кто находится в вашей квартире? Открывайте дверь, — строгий голос полицейского вселял надежду, но уже в следующий момент она притупилась.

— Давай отойдем, сержант: — Северов говорил так спокойно, словно каждый день его ловили на похищении девушек.

Голоса стали приглушённее, а вскоре и вовсе стихли.

На минуту я замерла каменным изваянием, но вскоре, поняв, что спасать меня никто не собирается, снова бросилась в атаку двери.

Через несколько долгих секунд заскрежетал открываемый замок и я достала из-за пояса нож.

Приготовилась к атаке и как только на пороге возник бандит, бросилась на него, выставив нож вперед.

Меня остановила пощечина, из-за которой на какое-то мгновение я потерялась в пространстве.

Нож был вырван из моих рук, а огромная ручища с силой сжала горло. Казалось, еще немного, и бандит оторвет меня от пола.

— Ты, я вижу никак не угомонишься, да? — приблизил своё лицо к моему и прошипел, глядя в глаза, — Ещё раз ты направишь на меня оружие, я воспользуюсь им против тебя. Усекла?! — встряхнул меня, как тряпичную куклу и в горле запершило от злости и обиды. — Не слышу!

— Усекла, — прохрипела, отдирая от своей шеи его лапищу и жадно вдохнула, когда он, наконец, отпустил меня.

Только сейчас я обратила внимание, что с последнего нашего «свидания» на его лице прибавилось ссадин и кровоподтёков.

Правда, он вряд ли беспокоился по этому поводу. Каменная глыба.

— Иди в спальню и жди меня там, — сказал так, словно он пришёл уставший с работы, а я ему жена. — Ты оглохла?! — рявкнул на меня зверюгой и я поняла, что сейчас не стоит нарываться ещё больше.

Дверь открылась и в комнату хлынул поток света из коридора. Я зажалась в углу, с ужасом взирая на Северова, что ленивой походкой прошёл к кровати и, включив ночник, рухнул в кресло.

В полутьме он выглядел ещё более устрашающе и мне как-то не хотелось с ним контактировать. Больно чревато…

— Можешь вылезать из-за шкафа и ложиться на кровать. Я не трону. Обещаю.

Хоть и было это сказано миролюбивым тоном, я ему не особо верила.

— Вылезай, маленькая, я тебя вижу, — усмехнулся и отпил из бутылки, явно не компот. — Если дядя Север обещает, что не тронет, значит, так оно и будет.

Нет, я всё равно не верила ему.

Но вылезла.

Какой смысл прятаться, если тебя увидели, что вообще не удивительно — попробуй спрячься от маньяка в его же логове.

Несмело шагнула к кровати и уселась на самый краешек, с опаской поглядывая на «дядю Севера». Тоже мне… Дядя.

— Как долго… ты планируешь держать меня… здесь? — нет, я не от страха запиналась, не дождётся.

Просто не хотелось вновь разбудить ту зверюгу, что живёт внутри него и навлечь на себя очередную порцию проблем.

Вот и подбирала слова…

А ругнуться так хотелось.

В идеале, заехать ему чем-нибудь тяжеленьким. Да только опасно это.

Лучше дождаться, как уснёт, а там уж… Что-нибудь да придумаю.

— Я думаю, ты со мной на пару недель зависнешь, Стеша, — надо же, назвал просто по имени, без всяких «девочек-недевочек».

Но стоп…

Пару недель?!

Он что, совсем уже рехнулся?!

— Две недели? А не пошёл бы ты…

Я бы обязательно продолжила изливать на подонка своё недовольство, но он приложил указательный палец к губам, принуждая этим жестом заткнуться.

Не то, чтобы я вдруг стала покорной овечкой, но получать по лицу уже устала.

Ни к чему провоцировать психопата.

— Поболтай со мной, а, манюнь? — он склонил голову на бок, наблюдая за тем, как вытягивается моё лицо с лёгкой улыбкой.

Манюнь?

Поболтать?

Да он, похоже, неслабо к бутылочке-то приложился.

— Я Поболтаю… Если поклянёшься, что не будешь…

— Что не буду? Вытряхивать из тебя дурь? Так и быть, не сегодня.

Ох ты ж барин!

Не сегодня, так и быть!

Ну и на этом спасибо…

— Очём ты хочешь говорить? — как-то странно болтать с человеком, что совсем недавно тебя изнасиловал.

Но отчего-то я не чувствовала к нему отвращения. Хотя должна бы, конечно. Была злость, что до сих пор кипит во мне, обида, что гложет сердце. Но отвращения не было.

— Скажи мне, Стеша, что ты уважаешь в людях?

Интересный вопрос.

И у меня даже имеется на него ответ.

— Всё, чего нет в тебе.

Ему, судя по скептическому выражению лица, мой ответ пришёлся по вкусу.

— Что ж, забавно, малышка Стеша. А конкретнее? — снова хлебнул из горла и мне стало дурно от мысли, что, возможно, пьяный он совсем псих.

И трезвый не подарок…

— Я ценю честность, доброту и преданность… Много всего, в общем, — было неловко и страшно от его внимательного взгляда.

Однако, напряжения уже не было.

Может, конечно, я наивная и доверчивая, но, похоже, он не собирался на меня нападать.

— По-твоему, такой как я не может быть честным и преданным?

Забавно… А про доброту не сказал ни слова. Сам осознаёт, что сволочь.

— Я не знаю, каким ты можешь быть и, положа руку на сердце, не хочу знать.

Лучше скажи, зачем я тебе?

— Я почти одиннадцать лет жил с бабой. Нет, у нас не было бабочек в животе и розовых соплей. Но я дал ей всё. А был ещё друг С ним мы вместе выросли. Я верил ему, как себе. И эти двое в один прекрасный день просто взяли и нарисовали мне лосиные рожищи. Лось я теперь, понимаешь, малявка?

Всё-таки напился.

Теперь бы ещё вырубился…

Вот бы было хорошо.

— И что ты сделал? — отчего-то не завидую я этим двоим.